В нем жил страх, но страх ответственности перед натуральными тканими - льном, хлопком, шёлком и страх перед ошибками — никак не шкурный.
Он поспел вовремя, на выставке его льняной одежде отвели самое видное место, газеты усердно хвалили и — ни одного слова в осуждение. Недоброжелатели о лне молчали...
Но прошли газетные статьи о лне, исчезли с лотков журналы о хлопке, печатавшие цветные репродукции «Колхозных делегатов». Нависла тишина, вкусившему славу грозило забвение. И он гнался за временем с льном, хлопком и шёлком в руках.